Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Все чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
И те, кто возсылает Богу славу,
Кто Жизнь поет, Любовь призвав в припевах,
Те, слава Богу, скоро станут справа!!!
Для прочих очень много места слева..............
Бог мой, пока живу я и дышу,
Пока есть слух, пока глазами вижу...
Прошу, мой Бог, молитвенно прошу,
Дай мудрости познать Тебя поближе.
Дай силы испытанья одолеть,
Победы в искушеньях над лукавым,
Дай духу разгореться, не истлеть,
Даруй уста для слов Тебе во славу.
Дай мощи побороть нечистоту,
Дай тверди в обличеньи лицемеров,
Дай света, что из ямы в высоту,
Дай слов для укрепленья маловеров...
Дай всем, кто ненавидит, дар любви,
Дай милосердья в зависти горящим.
Омой сердца в божественной крови,
Дай очищенья душами болящим...
Но прежде, мой родной, любимый Бог...
В слезах души дописываю строки...
Благослови служить Тебе весь срок,
Распяв. Искоренив в себе пороки...
Их-то Господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок, —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Вкруг трона его весёлой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок, —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
Никуда не спрятаться ей!
Чуть ночь, мой демон тут как тут,
За прошлое моя расплата.
Придут и сердце мне сосут
Воспоминания разврата,
Когда, раба мужских причуд,
Была я дурой бесноватой
И улицей был мой приют.
Осталось несколько минут,
И тишь наступит гробовая.
Но, раньше чем они пройдут,
Я жизнь свою, дойдя до края,
Как алавастровый сосуд,
Перед тобою разбиваю.
О, где бы я теперь была,
Учитель мой и мой Спаситель,
Когда б ночами у стола
Меня бы вечность не ждала,
Как новый, в сети ремесла
Мной завлеченный посетитель.
Но объясни, что значит грех,
И смерть, и ад, и пламень серный,
Когда я на глазах у всех
С тобой, как с деревом побег,
Срослась в своей тоске безмерной.
Когда твои стопы, Исус,
Оперши о свои колени,
Я, может, обнимать учусь
Креста четырехгранный брус
И, чувств лишаясь, к телу рвусь,
Тебя готовя к погребенью.
2
У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые твои.
Шарю и не нахожу сандалий.
Ничего не вижу из-за слез.
На глаза мне пеленой упали
Пряди распустившихся волос.
Ноги я твои в подол уперла,
Их слезами облила, Исус,
Ниткой бус их обмотала с горла,
В волосы зарыла, как в бурнус.
Будущее вижу так подробно,
Словно ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.
Завтра упадет завеса в храме,
Мы в кружок собьемся в стороне,
И земля качнется под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.
Перестроятся ряды конвоя,
И начнется всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот крест.
Брошусь на землю у ног распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.
Для кого на свете столько шири,
Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?
Но пройдут такие трое суток
И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до воскресенья дорасту.
Иеромонах Роман Гора Голгофа
Гора Голгофа. Вижу три креста,
(Замри, душе, доколе окаянна?!)
А посреди — распятого Христа.
У ног — Святая Дева с Иоанном.
И тот, что слева, над Христом глумясь,
В своих неправдах Бога обвиняя,
Сказал, с богоубийцами сроднясь,
— Коль Ты Христос, спаси Себе́ и на́ю.
Но тот, что справа, запретил ему;
— Или твоя душа Творца не знает?
За наше зло нам мало этих мук,
А Этот же, скажи, за что страдает?
О, бывший тать, о, нынешний святой,
Всё зло своё перечеркнул немногим:
Перед безумной воющей толпой
Ты исповедал Страждушего Богом.
О, ты, который с Господом терпел,
О, покаяньем вырванный из ада.
Одна лишь правда ожила в тебе,
Что полон был ты всяческой неправды.
И в этот миг, последний крестный миг
Ты оправдал поруганного Бога,
И капля правды, перевесив мир,
Ввела под своды райского чертога.
О, Боже мой, распятый как злодей,
Тебе, Тебе с Отцем и Духом Слава!
Своим Крестом Ты разделил людей
На тех, кто слева и на тех, кто справа.
Гора Голгофа, Пасхи Колыбель,
Шепчу одно неверными устами:
— Душе́ моя, помы́сли о себе,
Душе́ моя, душе, куда мы станем?
О, Мати Света, не остави нас.
Взыщи мене́, Единая Отра́до.
Да оживёт во мне хоть в смертный час
Разбойничья спасительная правда.
Гора Голгофа. Вижу три креста,
(Замри, душе́, доколе окаянна?!)
А посреди — распятого Христа.
У ног — Святая Дева с Иоанном.
Еще кругом ночная мгла.
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.
Еще кругом ночная мгла.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье.
Еще земля голым-гола,
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.
И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.
И лес раздет и непокрыт,
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.
А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.
И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.
И шествие обходит двор
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.
И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел Человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.
И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтирь или Апостол.
Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь,
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.
(Борис ПАСТЕРНАК, 1946)
Не печальтесь, не грустите:
Время счастья вновь придет;
Подождите, потерпите, -
Есть награда тем, кто ждет!
Тем из нас, кто здесь страдает,
За страданья есть венец;
Кто здесь слез не проливает?
Но и им придет конец!
Все, что в жизни - все на время,
Нам на краткий миг дано:
Счастья сладость, горя бремя -
Все мгновение одно.
Жизнь сама - одно мгновенье,
Радость - светлая мечта,
Скорби - призрак сновиденья,
Все заботы - суета!
Подождите, потерпите, -
Есть награда тем, кто ждет;
Не печальтесь, не грустите;
Время мчится - все пройдет.
Опять живу не так, как надо,
Живу не так, как сам хочу.
Что ни творю — душа не рада,
Где нужно плакать — хохочу.
Хочу быть добрым — озлобляюсь.
Хочу быть трезвым — снова пью.
Хочу поститься — объедаюсь.
Хочу петь песни — слезы лью.
Хочу быть скромным — восхваляюсь.
Хочу быть щедрым, но скуплюсь.
Хочу трудиться — расслабляюсь.
Хочу быть верным — волочусь.
Хочу сдержаться, но болтаю.
Хочу бороться, но молчу.
Хочу гореть, но остываю.
Хочу, хочу, хочу, хочу…
Зачем живу не так, как надо?
И почему — не как хочу?
Свобода — крест, а не награда.
Добра хочу, а зло верчу.
И в паутине искушений
Не Божий раб, а раб греха,
Погряз я в тине наслаждений,
Погибну я наверняка.
Но чью я волю исполняю,
Я, раб греха, коль не свою?
И пусть я беса проклинаю,
Ему служу всю жизнь мою.
Помилуй, Боже, и прости,
Когда идём не по пути:
Порой хотим свободы мы,
А попадаем в лапы тьмы...
За то, что Твой не слышим глас,
Хотя Ты нас от смерти спас,
Но проявляем эгоизм,
А иногда ещё-цинизм.
Не любим, Боже, мы Тебя,
А обожаем лишь себя.
Христос за нас пошёл на крест,
Но мы не слышим благовест!
Мирские радости хотим
И тем душе своей вредим.
Тобой свобода нам дана,
Но камнем тянет грех до дна...
Не выбираем Небеса,
Не верим в Божьи чудеса,
Хотим скорей вкусить порок,
А смерть ступает на порог...
Ее лишь может Бог прогнать,
Он посылает благодать,
Которая меняет жизнь,
Ведя к спасению души.
Помилуй, Боже, и прости!
С Тобой всегда мне по пути.
Я по Твоим иду стопам,
Стараюсь точно по пятам.
Не прогони, а исцели-
Нет силы быть уже вдали!
Дари душе моей покой,
Отныне я всегда с Тобой!
Дано ль мне Бога возлюбить
От всей души и разуменья?
Не только радостно хвалить
За красоту Его творенья,
Но безгранично доверять
И все от Бога принимать
Без ропота и принужденья.
На милость Божью уповать,
Его премудрости предать
Себя вне всякого сомненья,
И, лишь прося себе терпенья,
Осанна-Богу воспевать.